Исход

Исход.

(Из серии Еврейская слободка Дербента)

Азарьев Ильясаф.

Июнь 1967 год. Еврейская слободка Дербента замерла, прильнув к радиоприемникам. Мы со страхом  и надеждой, отчаянием  и восторгом  слушала вражеские голоса: Израиля, США, Англии.  Еврейский народ вечно угнетенный, гонимый и униженный, прошедший:  изгнания, рассеяния, инквизицию,  холокост и пятую графу, восстал из небытия. Израиль  за  шесть дней повзрослел на две тысячи лет, обеспечив  своему  народу  достойное место в будущей истории человечества. Гордость за свой  народ, граничащая порой с  высокомерием, было важнейшим  итогом Шестидневной войны Израиля с арабскими странами. Мы на слободке почувствовали, что вдруг стали частью далекой, но ставшей для нас удивительно  близкой  и родной страны. В нашем сознании  призыв «В следующем году в Иерусалиме!» становилась реальностью недалекого  будущего.

- Эта  «Зоов – старая карга», ходит по всем дворам слободки и рассказывает как, видите ли, хорошо живется  людям в  Израиле, не подымая головы от кастрюли со свежеприготовленным борщом с жирными   кусками мяса,  с явным  неудовольствием пробормотала моя мама.

- она рассказывает, что там,   в  Израиле  текут молочные  реки, а  берега медовые. Что  они  там даже на ночь не закрывают свои двери на замок. Велика радость, в двадцати сортах  мороженого, как - будто нельзя  обойтись одним Дербентским,  продолжала она ворчать, глядя с удовлетворением  на свое приготовленное блюдо.

- Вот  такого  борща как у меня, в  Израиле, точно  никто не сможет сварить, на  этом она  закончила  свой критический монолог и вышла на улицу, чтобы  услышать, что  ещё  такого сверхъестественного рассказала Зоов в её отсутствии, об этой непонятной, но  завораживающей  и притягивающей к себе стране

Тетя Зоов, пожилая женщина, мать семерых детей, обаятельная с магической силой  убеждения, была  великой подвижницей в среде  горских евреек слободки. Она  первая поднялась и уехала в Израиль. Через некоторое время она вновь возвратилась в  Дербент и это событие, как считали многие старожилы, стала началом Исхода евреев из слободки. Разные небылицы   рассказывали про неё. Говорили, что  она чуть  ли не  израильский шпион и её специально заслали в союз, чтобы  агитировала горских евреев на выезд в Израиль.  Но евреи слободки  уже сами хотели перемен и были  готовы  к ним.  Они  верили и надеялись, что  там «На другой планете» обязательно найдут свое счастье и заживут достойно по-человечески.

Надежда в  движении и мы  горские евреи  слободки  поднялись и  пошли. Сегодня горские евреи занимают активные жизненные позиции  во многих странах мира: США, странах Евросоюза, Канаде, Австралии, России, Азербайджане, и конечно в Израиле на нашей исторической Родине. Иначе не могло быть, потому что мы всегда отличались своим трудолюбием и деловой активностью. Только в одном Дагестане среди горских евреев было  восемь Героев Социалистического Труда. Представьте себе, во времена Советского  Союза в мусульманской  республике, горские евреи,  герои Социалистического  труда. Как надо  было  работать, чтобы  не  заметить   трудовые  подвиги  моих  земляков.

Одним из первых  уехала многочисленная  семья Зорика, главного поставщика вина на наших пацановских сходках. Не важно, что оно было кислое, и никогда не отвечала вкусовым  качествам, продвинутых Дербентских вин. Главное после пары стаканов выпитого «кисляка», мы становились компанией близких  неразлучных  друзей. Иногда мы убедительно просили Зорика не добавлять,  хотя бы  для нас, в  этот «кисляк»  воды. На что он вполне серьезно  отвечал,  «Мы не давим вино в подвале, что  дают отцу на  трудодни в колхозе, то  и выношу, это они там, колхозные виноделы мухлюют». Мы верили ему, потому что  знали, именно  таким образом все и происходило с нашими хваленными дагестанскими винами. Когда они   уехали, слободка  осиротела, -  Зорика  семья  была самая  большая и  бедная  на  «махале».

Шура – принцесса слободки, самая  очаровательная и  красивая  девчонка. Её завораживающая грудь, просто сводила нас с ума, и надо было иметь огромную силу воли отвести от  них   свои  глаза.  Мы все как  один мечтали дотронуться до её груди с большими и очень выразительными сосками. Она видела наши страдания и сочувствовала нам, всё понимала и снисходительно относилась к нашим фантастическим желаниям. Шура неожиданно для нас всех вышла замуж за парня, которого мы дружно возненавидели. Через некоторое время она с мужем, перебралась в Штаты и мы  уже с  ней  никогда больше не встречались.  

Ёсик не успел   уехать в Израиль. Его убили в  далеком  Хабаровском крае, куда  он уехал после  окончания института. Ему было всего  двадцать три  года. Несколько пьяниц зарубили его там за бутылку вина. Слободка хоронила  молодыми, многих наших  ребят, которые уезжали в  Россию за удачей, в надежде быстро и  без особых усилий заработать большие  деньги. Они понимали, что только в России  с её огромным потенциалом и большими возможностями для самореализации молодых, энергичных, жаждущих успеха людей у них  есть шанс встать на  ноги, стать счастливым человеком,  настоящим  хозяином соей судьбы.

Наш великий, Дагестанский  поэт, Расул Гамзатов писал.

Счастье  там, где нас родные  ждут.

Расходятся по морю   корабли, а   волны  только   к  берегу   плывут.

Музыка любви

Музыка любви.
(Из серии, Еврейская слободка Дербента)

Азарьев Ильясаф

Если  в  свое время все  дороги   вели  в  Рим, то на  Дербентский консервный завод  шла только одна  дорога и проходила она через еврейскую слободку. Везли  овощи, фрукты и виноград, выращенные  на благодатной  земле   юга  Дагестана, различные сорта рыб, выловленные, некогда в одной из самых богатых  рыбой - Каспийском  море.

Почти все машины по  дороге на консервный  завод делали незапланированную  остановку на главной площади слободки, и начиналась распродажа с колес за наличные деньги по значительно заниженным ценам. Ящики с помидорами, огурцами, баклажанами, яблоками, абрикосами, персиками, виноградом, рыбой перекочевывали с машин во все переулки и закоулки слободки, растворяясь в подвалах  «свободной  экономической зоны». Затем всё это сырьё превращалась в соленую, маринованную, вяленую, копченую продукцию, которая впоследствии появлялась  на столах не совсем обеспеченных, но жаждущих   вкусно и сытно покушать жителей слободки.

Ещё тогда, во времена социалистического сознания не очень образованные горские евреи слободки, понимали, как важно иметь свою дорогу, через которую транспортируют различные ресурсы и товары. Они умело, и эффективно использовали потенциал транспортной логистики, которую Господь Бог предоставил в подарок своему  избранному  народу. Было  за  что, у  нас была своя синагога на слободке, а мальчики абсолютно все проходили процедуру обрезания.

Мы слободские пацаны имели свой транспортный налог и  налог на продажу со всех без  исключения водителей машин. Они понимали, что у нас была реальная возможность   заблокировать  любую  их незаконную сделку  и в  большинстве случаев закрывали  глаза  на   то, что  мы  без оплаты скидывали  с машин  минимум  пять  ящиков с их  содержимым, которые тут  же  продавались  нашим постоянным  слободским  закупщикам.  Транспортный  поток  был  неиссякаемым, а наши  карманы все  больше  тяжелели, потому что цены  на продовольствие уже с тех пор имели только одну тенденцию - повышению. Лишние деньги придавали нам  пацанам  в четырнадцать-пятнадцать лет уверенности  и самостоятельности в решении многих вопросов, которые были  под силу взрослым мужчинам. В престижном кафе города, куда мы любили  заходить толпой, выпить бокал вина и закусить шницелями и разными заморскими  закусками, мы расплачивались самостоятельно. «Бизнес на продовольствии не может быть убыточным». - говорил один старый  еврей.

Но были и такие водители, которые  решали свои  финансовые  проблемы  на месте  при  загрузке. По накладным у  них были одни цифры, фактически везли  гораздо меньше. На приемке они  договаривались по-своему. Поэтому некоторые водители не были  заинтересованы в свободной торговой площадке. Они старались стремительно проехать слободскую зону  таможенного транзита без уплаты внутренних налогов. Вот и сейчас машина груженная свежей  рыбой завернула за  угол и въехала на нашу  территорию. Я уже  на   машине и ящики с рыбой полетели вниз на дорогу. Взглянув в зеркало заднего вида  машины, я заметил, что  водитель удивленно с  недоумением смотрит  на меня. Хотел наверно сообразить,  почему   я так вольготно, как настоящий хозяин веду себя в кузове его машины. Он резко затормозил, вылез из машины и погнался за мной. 

Моя мама как раз в это время выходила со двора нашего  дома.  Она смотрела на меня со страхом и не понимала, что произошло и куда это я как угорелый бегу. Увидев  водителя бежавшего за  мной, мама обратилась к нему по  имени  "Коля, что случилось?". Дядя Коля, как оказалось позже, был хорошим знакомым моего отца, остановился возле неё и спросил  «Яффа, что у вас дома  нечего кушать?». Я уже был  далеко, но слова матери, обращенные ко мне вдогонку - «мерзавец, чтобы  твоей ноги сегодня не  было  дома» - я четко услышал.

Мои партнеры по бизнесу  в знак солидарности решили поддержать меня и все  как один заявили, что сегодня ночью они  меня  одного  на  улице  не  оставят.  Уже к полночи все  они  под  разными предлогами  покинули меня, и я оказался  один на один со своими думками о  жизни, отце, маме, друзьях. Необъяснимое чувство вины и стыда за себя, искренней мальчишеской  злостью на  друзей, оставивших меня  одного  ночью,  охватило меня. Но домой я все - таки решил в  тот вечер не возвращаться. Переполненный этими мыслями и просьбами к Богу я задремал.

Проснулся я от тихого шепота голосов, услышанного почти  рядом с собой. Мужчина требовал, уговаривал, а затем нежно и ласково просил женщину. Приводил ей какие-то доводы, убеждая, что он уже не  в состоянии  терпеть и ему  обязательно  необходимо  закончить и постоянно методично упрашивал её:  ну  давай, ну  давай, ну давай. Затем все стихло. Наверно мне приснилось, подумал я и стал соображать, как удобно расположиться, чтобы продолжить свой неспокойный сон. Через мгновенье я снова  услышал просьбы, но уже женский голос страстно умоляя  со стоном, как будто говорила самим собой, еле слышно, обращалась к мужчине: давай, давай, давай. Этот стон как самая чувствительная и нежная музыка  любви убаюкала меня, и я вновь уснул, но  теперь уже  до утра.
 

Ничто в нашей  жизни  не происходит случайно.

"Вор"

«Вор»

(Из серии - Еврейская слободка Дербента)

Азарьев Ильясаф.

- Илья, ты, что  мотал срок?  Совершенно серьезно спросил  меня Валерий, мой старый знакомый, полковник запаса, прошедший последние войны России.

- да конечно, несколько  сроков,  последний  отмотал неделю  назад   и вот  поэтому  поводу   я вас всех собрал  на  эту   вечеринку - пошутил я не совсем внятно, так как  следом  последовал ещё один вопрос, но уже конкретный.

- а где  ты  мотал  срок? - продолжал  он  допытываться меня.

- на  трех   ударных комсомольских   стройках  на  одной  шесть  лет,  а  на двух  других по  три  года -  ответил я Валерию. Видимо мои попурри на  тему  блатных песен, которые несколько раскованно я напевал в машине, и навели моего друга на столь странные вопросы   ко мне.

-  ты  настолько  душевно  поешь  блатные песни вот я и подумал, что ты в  действительности прошел эти места.  Но  где  ты научился  так  петь  эти песни? спросил  он  меня  и  начал подпевать мне знакомые ему  песни.

- где я научился петь  блотняк? -  конечно  на  еврейской  слободке,  и связано это  с человеком, который молниеносно вошел в жизнь слободских пацанов и надолго остался в  нашей памяти.

Кем был  этот человек  и откуда пришел к нам на слободку, мы  не ведали  и не  хотели  знать. Мало ли залетных мужчин появлялись у нас. Они отсиживались и  так  же незаметно  исчезали, оставив о себе  в наших неокрепших юношеских головах различные воспоминания и эмоции.

Мы быстро нашли для него прозвище - Радж. Красивый и мужественный подбородок восточного типа с тонкими длинными  усами, чуть загибающими над четко выраженными губами. Всегда чисто выбритый, ухоженный молодой горский еврей. Его классическая игра  на  гитаре и профессиональное  пение блатных песен: о матери,  отце, тюрьме, пропитой  и прокуренной молодости, неверных и преданных друзьях, трагичной любви длились бесконечно. Он получал свой кайф от нас слободских пацанов,  благодарных слушателей его  задушевных   песен.

Аплодисментов не было,  глубокая  тишина во время  его импровизированных выступлений  на посиделках в «Махале» была нашим  искренним,  восторженным признанием его таланта.  Репертуар  не менялся, но каждый  раз  песни  звучали  по-другому в зависимости от настроения Раджа. Мы чувствовали эти новые звучания и оттенки его голоса. Многократно прослушанные  и давно знакомые нам  песни воспринимались иначе, с особым интересом и  глубоким пониманием  судьбы наркоманов, бродяг и воров. На море эти песни  звучали более романтично и вскоре они стали нашими морскими хоровыми  песнями. С этих  песен  мы начинали  поход  на   море, и с ними же возвращались домой.  

Мы  думали, что про  блатной   мир  так чувственно может  петь  только человек, который  сам на  себя испытал все тяготы  и прелести той жизни. Но, ни каких внешних признаков и поступков, даже мелких наколок, что Радж  побывал в тюрьме, или «на зоне», мы не видели. Его тонкие  и длинные пальцы, с тщательно ухоженными ногтями   виртуозно перебиравшие струны гитары, наоборот говорили об обеспеченном человеке, живущем в  другом  мире – мире богатых  и свободных людей.

Он стал нашим кумиром, и мы с нетерпением  ждали  новых  встреч с  ним. Усаживаясь   вокруг, мы с его песнями преодолевали необъятные пространства и такие ранее неизвестные нам  города  и страны:  Магадан, Калыма, Пакистан становились  нам  ближе и знакомее.  

Вскоре в Дербенте прошел  слух, что обворован дом  одного  из самых  богатых горских  евреев  города. Никто у  нас на слободке  не  горевал  по  этому   поводу, наоборот только  злорадствовали - бедные  люди в  большинстве  своем социалисты. Всех интересовали  только подробности  этого воровства. Говорили, что  из  дома  вынесли  буквально все. Сплетничали и  пересказывали разное, у  нас это  было  любимым  развлечением  не  только  женщин. Через неделю за одну ночь ещё были обкрадены  две еврейские  семьи.

Залетные   воры  домушники действовали профессионально, нагло и очень выборочно. Обкрадывали только богатых евреев города. В окнах их домов появлялись массивные металлические ограждения, а во  дворах  злые собаки. Не смотря  на  это,  обкраденных семей становилось все больше. Радж продолжал нас собирать на свои импровизированные концерты, которые плавно переходили в  дискуссионные клубы. На них  мы  живо  и горячо  обсуждали   последние воровские новости, гадая  вслух, кто в следующий  раз  будет обкраден. Удивительно, но наши  прогнозы  почти всегда   сбывались.

В одно прекрасное утро слободка взорвалась. У нас были арестованы несколько уважаемых отцов семейств, сыновья которых вместе с нами   зачарованно слушали песни нашего залетного певца. Радж оказался профессиональным вором домушником возглавивший банду воров любителей, наводивший  долгое время страх  и  панику  на  уважаемых горских  евреев  города Дербента.